Даниэль Боярин: «Мы не выживем без революции»несколько интересных цитат из интервью, полностью читайте
тут...
— Как бы вы сами себя описали в нескольких словах?
— Я ортодоксальный еврей, троцкист и талмудист.
...
— Моя идея заключалась в том, что многие греческие мыслители исходили из сформировавшего в платонизме отношения к телу как утратившему ценность в сравнении с душой. Тело — только тюрьма для души. Это породило практику чтения, обесценивающую текст как таковой, — «тело текста» теряло всякую ценность в сравнении с Логосом, который скрывается «за» текстом. Я полагал, что с утратой интереса к тексту связано и пренебрежение телом, практиками, связанными с телом, в том числе и сексом.
...
Когда Тертуллиан говорил, что люди должны перестать заниматься сексом, ему возражали, что в таком случае людей больше не будет. Он отвечал, что это и к лучшему, потому что людей и так достаточно. Я думаю, что он был прав, людей и правда более чем достаточно.
...
Рецензент вынес суровый вердикт, он написал, что автор ничего не знает о Павле и ему следует либо изъять все упоминания о нем из книги, либо почитать соответствующую литературу. Впоследствии я переписал эти фрагменты, а тогда немедленно объявил, что в следующем году
буду вести семинар в университете по посланиям Павла. Правда, была одна проблема —
за этот год мне предстояло выучить греческий язык. Но мне это удалось, и через год я написал книгу про Павла («A Radical Jew: Paul and the Politics of Identity» — прим. ред.).
А Евангелиями я стал заниматься потому, что это нехристианские тексты....
— На лекции в «Мастерской» вы сказали: «Евреи часто обвиняют христиан в том, что они присвоили себе Ветхий Завет, но они присвоили еще и Новый». Весь? Или речь идет только о Евангелиях?
— Я считаю, что в Новом Завете нет ни одного нееврейского текста. Разве что Деяния апостолов, но есть исследователи, которые утверждают, что и Деяния — еврейский текст, и их аргументы кажутся мне убедительными. Конечно, тексты в культуре присваиваются сплошь и рядом, но это «присвоение» уникально тем, что христиане взяли тексты, пронизанные еврейской традицией, плоть от плоти еврейской культуры, и сделали из них оружие против этой культуры. Я приведу только один пример из Апокалипсиса. Там во второй главе упоминаются некие люди, утверждающие, что «они иудеи, а они не иудеи, а синагога Сатаны». Церковь прочитывает это как высказывание против евреев, но на самом деле это еврейская критика Павла. Это написал еврей- христианин. Говоря о Павле и его общине, он пишет, что они выдают себя за евреев, а на самом деле таковыми не являются. Это меняет все восприятие текста.
— Но теперь евреи «отыгрываются», возвращая себе главных христианских персонажей — сначала поиски исторического Иисуса привели к тому, что Иисус оказался «настоящим евреем». Потом то же самое произошло с апостолом Павлом — «вторым основателем христианства». Тут и вы внесли свою лепту. Если все ключевые христианские персонажи были такими хорошими евреями, кто же основал христианство?
— Павел был евреем, но плохим евреем. Но очень успешным при этом. Ему удалось привлечь в христианскую общину множество язычников. Трансформация общины последователей Христа в отдельную религию произошла во II–III веках, когда изменился демографический баланс, и среди последователей Иисуса стали преобладать язычники — это изменило характер движения. Второе обстоятельство, которое повлияло на эмансипацию христианства от иудаизма — второго пришествия Христа не произошло. В еврейской истории это не единственное мессианское движение, и когда мессианские чаяния не оправдывались в очередной раз, евреи, конечно, разочаровывались: «Ну что ж, мы ошиблись и на этот раз». Так было с Бар-Кохбой, с Шабтаем Цви. Но среди последователей Иисуса оказались люди, которые, не увидев изменений в материальном мире, которые должны были бы сопутствовать приходу мессии, перенесли их в духовную реальность. И именно в этот момент произошел разрыв с иудаизмом. Важную роль в этом разрыве сыграл греческий, философский тип мышления, однако во всей полноте он проявился позже — в III–IV веке.
— Но вы же не хотите сказать, что христианство Иисуса и Павла и христианство Вселенских соборов — это разные религии?
— Именно это и хочу. Это разные религии. Просто граница не там, где ее обычно проводят: проблема не в доктринах троичности и боговоплощения — я считаю, что истоки этих идей можно найти в иудаизме. Действительно новая идея — это спиритуализация Мессии. Мессия пришел, а в материальном мире ничего не изменилось. Еще одно важное отличие от иудаизма — это смещение фокуса на личность как субъекта религиозной жизни, акцент на индивидуальном, а не коллективном характере спасения. Дело не в универсализме христианства и партикуляризме иудаизма, как часто считают, а в разных типах идентичности — коллективной в иудаизме и индивидуальной в христианстве.
...
— И последний вопрос — почему у вас сережка в ухе?
— Для того, чтобы все меня спрашивали. (Смеется.) Галахической проблемы здесь нет. Есть закон, запрещающий мужчинам носить женскую одежду и наоборот. Но какая одежда женская, какая мужская — это определяется социумом. Тридцать лет назад любая сережка в США попадала под категорию женской одежды, сейчас — нет. Как и со всем остальным, у меня есть концептуальное объяснение и биографическая история. Когда я только начал преподавать в Беркли, у одной моей студентки была сережка — магендовид, состоящий из двух треугольников: розового и голубого. Это символизировало солидарность евреев и геев, поскольку и те и другие были жертвами нацизма. И я тогда сказал ей, что если бы смог добыть такую сережку, то проколол бы ради этого ухо. Я не догадывался, что на следующий день она принесет мне эту сережку. Мне пришлось сдержать слово.
Кроме того, я не люблю, когда люди смотрят на меня и думают, что все про меня понимают. Эта сережка им сигнализирует, что они про меня не все знают. Это важно.
http://booknik.ru/context/all/boyarin/
Вход
Библиотека
Правила
Блоги
FAQ
Поиск
ОГОГО! 
