Текущее время: Вт мар 19, 2024 11:15 am

Часовой пояс: UTC + 3 часа




Начать новую тему Ответить на тему  [ Сообщений: 6 ] 
Автор Сообщение
СообщениеДобавлено: Сб фев 09, 2013 12:09 am 
Не в сети
Магистр
Аватара пользователя

Зарегистрирован: Вт сен 19, 2006 7:51 am
Сообщения: 11009
Откуда: C.-Петербург
Благодарил (а): 965 раз.
Поблагодарили: 2106 раз.
Кредо: Dum spiro spero
Пол: Муж
Александр Сидоров
Опиум для уродов,
или Правдивая история о том, как на зоне строгого режима проповедовали Слово Божие

Сидельцы колонии строго режима N 9 называли себя экзотично - "жертвы холокоста". А свою колючую обитель просто и непритязательно - "наше маленькое гетто". Правда, гордых представителей еврейского народа на зоне насчитывалось не так много. Главным был Миша Ашкенази - благообразный мужчинка с лысиной, искрящейся оптимизмом. К нему примыкали человек семь-восемь, в основном люди благородных профессий - аферисты, мошенники, фармазонщики и Аркаша Симкин, которого все ласково называли Блудный Сукин Сын. Аркаша, с отличием окончивший МГИМО, пару раз успешно выдавал себя за продюсера Уитни Хьюстон, получая приличные авансы под ее будущие выступления в Нижнем Новгороде и Сыктывкаре.

Но что же связывало "девятку" с гнусными преступлениями бесноватого Адика? Нет-нет, здесь никого не травили газом, не сжигали в печах и даже не сдирали татуированные шкуры с расписных зэков, чтобы использовать на абажуры и дамские сумочки. Секрет же странного названия крылся вот в чем.

Несколько лет назад в колонию был назначен очередной начальник взамен прежнего, вечно дремавшего в кабинете и проспавшего даже свою отставку. Новый хозяин, подполковник Илья Ильич Загайло, служил досель в Саратовской области и привез оттуда признаки легкого дегенеративного расстройства, которые он упорно называл "передовым опытом". Сразу по приезде Загайло обратился к руководству с просьбой разрешить ему внедрение этого опыта в отдельно взятом исправительном учреждении N 9. Сверху махнули рукой: валяй, Кутузов...

И Кутузов навалял. Он приказал пометить всех арестантов, исходя из степени их морального паскудства. Активистам, помогавшим администрации, нашивались на левую сторону зэковской робы бирки красного цвета. "Мужики", тоскливо мотающие срок, пытаясь не вязаться ни с "козлами", ни с "блатными", получили коричневые нашивки - по аналогии с говном, которое болтается в проруби. Нарушители режима были раскрашены зеленым цветом - цветом надежды на то, что когда-нибудь на просторах зоны N 9 не останется ни одной этой сучьей морды. Черной отметкой заклеймили "братву" - бродяг, босяков, правильных парней и прочих лютых врагов администрации. Далее шли "белые бирки" - хронические алкоголики. И наконец, желтые метки предназначались наркоманам. После долгих воспитательных бесед резиновыми дубинками система, что называется, "пошла".

Поначалу преобладал коричневый цвет. Затем в результате закручивания гаек его потеснил зеленый. На зону обрушился тяжелый пресс лагерного режима. Народ стали "гасить" в "шизняке" за нежелание махать руками на физзарядке, за прогулку в локалке отряда без головного убора, за игру в "балду" во время политической информации и за прочие чудовищные преступления. Однако в преддверии золотой осени "девятка" начала из зеленой медленно перекрашиваться в желтую.

- Ч-черт знает что! - ругался Загайло. - Что ни этап - сплошные наркомы! Простому подполковнику остается перед ними во фрунт вытягиваться...



А тут еще один сюрпрайз: какая-то арестантская гнида изловчилась загнать "маляву" трижды долбанным правозащитникам, представителям передовой либерастии. Мол, так и так, недобитки совдеповской коммунячьей сволочи попирают нашу честь и достоинство, метят нас, как фашисты - узников концлагерей. Причем - что характерно! - многие осужденные носят на груди желтые бирки наподобие звезд в еврейских гетто. Это, несомненно, свидетельствует о дремучем антисемитизме начальника колонии подполковника Загайло.

В "девятку" срочно прикатила комиссия во главе с грозной мадамой необъятных размеров - что-то среднее между нильской лошадью и Валерией Новодворской. Мадама сверкала глазами, как прожектор перестройки, брызгала слюной и ругалась латинскими выражениями. Долговязый подполковник бегал за ней вприпрыжку, вытянув руки по швам, а шею вперед, отчего дико походил на страуса нанду. Завершала этот африканский натюрморт стая бабуинов при погонах, которая неумолчно трещала, приплясывала и размахивала руками, как будто выпрашивала у непрошеных гостей горсть бананов.

Но коварные гости бананов бабуинам не дали, равно как не сообщили цель визита, ограничившись туманными фразами о гуманизации и правах человека.

- Совсем озверели! - возмущался Загайло, проводив либерастов за ворота и вытирая крупный пот. - Какие права человека? Где они, бляди, здесь человеков нашли?

- А мы разве не люди? - робко возразил инструктор по воспитательной работе капитан Синелоб.

- Ты когда себя последний раз в зеркале видел? Сколько лет на зоне?

- Четыре с половиной.

- Да после трех лет в этом заповеднике человек превращается в ишака! Так что мы с тобой - два ишака. И другие работнички тоже. Только привыкли друг к другу и этого не замечаем. А ты выйди за КПП и спроси у первого встречного: "Скажите, правда, что я - ишак?" Он тебе честно ответит.

- А зэки тогда кто?

- А зэки - насекомые! Которых надо травить дустом, поскольку они размножаются со скоростью бешеных тараканов! Но приезжают всякие скребучие полузащитники и норовят их занести в Красную книгу...

Выплеснув на замполита глубокие познания в области энтомологии, начальник колонии затушил тлевшую сигарету о башку арестанта в драной тельняшке. Арестант достался Илье Ильичу от его предшественника и представлял собой пухленького болванчика, вылепленного из хлебного мякиша, а затем умело раскрашенного. На таких фигурках набил руку чернушник Фарид Хусаинов, который откинулся год назад и уже успел побывать с выставкой своих многоликих кукольных "сидельцев" в Финляндии. Теперь такой же хлебный человечек украшал письменный стол мэра города Нахтияллокикку как посланец мира и символ дружбы между двумя народами.

Между тем история с пестрыми нашлепками приобрела масштабы международного скандала. Во время представительного слета передовиков иудейской культуры какой-то известный равви ввернул пару крепких выражений на иврите про зловещий русский Майданек, что не преминула тиснуть пара-тройка таймсов и обсерверов. Весь этот импортный обсер докатился до Москвы, а оттуда - с соответствующими комментариями и примечаниями - до областного управления исполнения наказаний. Вскоре Илья Ильич предстал пред ясны очи начальника управления - генерала Бурдюкова. С первых же минут разговора ясны очи стали наливаться кровью и вскоре напоминали две большие помидорины.

- Ты что творишь, сучья морда?! - ненавязчиво поинтересовался генерал. - Ты что за карнавал мне устроил, пламенный фашист?! Всю управу чуть под Нюрнбергский процесс не подвел!

- Да они же все извратили... - начал оправдываться начальник "девятки".

Инквизитор подобен покупателю: и тот, и другой всегда правы. Увы, подполковник Загайло, в отличие от Галилео Галилея, был не в курсе этой прописной истины. В кабинете Бурдюкова повеяло дымком костра и паленой человечиной.

- Они извратили? Да они не извратили, а отымели тебя в извращенной форме! Что же ты за падла такая... С доктором Геббельсом не в родственных отношениях?

- Степан Алексеевич, у нас в Саратове эта система действует уже лет пятнадцать...

- Забудь про свой раздолбайский Саратов! Нет никакого Саратова! В природе не существует! Сравняли его с землей израильские стервятники. К гребеням, на радость всему прогрессивному человечеству.

Это трагическое известие застало подполковника Загайло врасплох. Челюсть у него отвисла, как ковш экскаватора - с печальным металлическим лязгом.

- Захлопни мусоропровод, - отечески приказал генерал. - И напряги вареники.

- Чего напрячь? - не понял начальник "девятки".

- Уши раззявь! Запоминай все, что я тебе скажу. А если дурак, то записуй! Я же записую... Клейма свои собачьи чтобы сегодня же с зыков посрывал! Лично проверю.

- Так точно, будет исполнено.

- Да куда ты денешься! Не выполнишь - получишь такого пинка под седалище, что долетишь в три секунды до Воркуты с погонами младшего прапорщика. Сейчас речь не о том, как разгрести твой бухенвальдский навоз. Надо срочно отмываться. В смысле - грехи замаливать. Ты в курсе, что среди гуманоидной сволочи, которая тебя проверяла, священник затесался?

- Конечно, я же их сам по зоне водил. Отец Макарий...

- Так вот этот отец Макакий вклеил в ихний донос особое мнение на предмет твоей воспитательной работы. Эти уроды, пишет, не используют великую силу слова Господня в просветлении заблудших душ. Ну какая-то такая ахунея. Арестанты ему пожаловались, что ты к ним священников не пускаешь. Недавно вот непонятка вышла с православным батюшкой...

- Какая непонятка? Он же приперся с двумя бутылками "Кагора" - паству причащать. И сам был уже вусмерть причащенный. Старший лейтенант Винякин стал ему объяснять: мол, алкоголь нельзя в зону проносить. Так этот поп обозвал его опричником и чуть бутылью в лоб не заехал! Вот мы его от зоны и того... отлучили.

- Вы б его еще анафеме предали. Ну добро, а адвентистов с концертом зачем не пустил?

- Степан Алексеевич, этих - только через мой труп! Я же помню, как нас в училище заставляли всяких баптистов веником гонять! Они у нас из молельного дома на карачках ползли... Мормоны долбаные!

- Насчет трупов. Если потребуется, твой труп будет болтаться над зоной, как червонный прапор победившего социализма. Слушай сюда. Теперь твоя колония должна стать передовым оплотом религиозного воспитания.

- Степан Алексеевич...

- Цыц, мормышка! Иди, изучай матчасть. Потому как придется иметь дело не только с попами и баптистами, но еще с разными раввинами, муфтиями и прочими басурманами. А как ты думал? Тут, едрит его, никого нельзя ущемить.

- Так мы до жертвоприношений докатимся...

- Надо будет - докатимся! Делов-то - скормим пастве на Масленицу пару-тройку арестантов. А на Покрова можно и офицерика какого захудалого.

Тут Бурдюков поглядел на Илью Ильича с недобрым оскалом. Нутряным инстинктом, чудом сохранившимся из глубин мезозойской эры, Загайло почувствовал: генерал не шутит...

С той поры в "девятке" замутилась немыслимая фантасмагория. Для начала закипело строительство православного храма. Кое-что выделила управа, часть - православная епархия, в остальном помогли сердобольные родственники осужденных. Особо старались родичи тех, кому корячилось условно-досрочное освобождение или перевод на "поселок" (то есть в колонию-поселение). Тут начали твориться настоящие чудеса. Чем больше вносили в церковную копилку папы, мамы, жены и дети несчастных арестантиков, тем быстрее молитва непутевых зэков доходила до Господа, и обретали они желанную свободу. В связи с этим массы потянулись к православию.

Вначале, правда, со строительством вышла маленькая заминка. Места в зоне было маловато, поэтому Загайло решил сэкономить и прилепить обитель Господню задней частью к стене столовой. И стройматериалов меньше уйдет, и место сэкономят. Новый батюшка, присланный взамен того, который обмишурился с "Кагором", воспротивился:

- Позвольте! А как же крестный ход вокруг церкви? Это насмешка натуральная!

- Вы, отец, не горячитесь, - успокоил священника Илья Ильич. - В конце концов, во время крестного хода можно все здание целиком прихватить. С заднего двора всякую хрень уберем - и водите хоровод вокруг обжорки, с песнями и плясками.

Батюшка для виду поворчал, но согласился.

Первое время православие лидировало в соревновании по сбору заблудших душ. Обрадованный нежданным приращением паствы, местный протоиерей зачастил в "девятку" с благими наставлениями. Службы завершались щедрыми дарами: каждый православный арестант получал по куску мяса, сала, освященного хлеба. К протоиерею повернули даже мусульмане...

Что до проповедников ислама, они проиграли православной соборной подчистую. Ради объективности надо учесть, что братьям магометанам пришлось бороться на два фронта. Как раз в это время они получили разрешение от мэрии на строительство городской мечети и засучили было рукава. Но тут в дело вмешалось местное казачество. Перманентно пьяный всевеликий атаман Козопупенко неожиданно отравился паленой горилкой и несколько дней провел в состоянии невменяемой трезвости. После обильных промываний желудка атаман случайно наткнулся на газетную заметку с поэтическим названием "Минарет вознесется в небо". Опупевшие глазищи Козопупенко вознеслись на лоб.

- Шашки под высь! - заорал атаман, героически колыхнув задом клизму размером с ядерный столб, накрывший Хиросиму.

Как раз в тот самый день "девятку" посетил тихий мулла, собравший внушительную публику, среди которой преобладали в основном грабители и бандиты - дагестанцы, кабардинцы, ингуши, а также примкнувшие к ним несколько татар из числа вагонных "катал". Последние чинно-благородно обыгрывали лопоухих отпускников, оставляя на них только плавки и панамы. А что еще нужно для отдыха на морях? Мулла прочел что-то поучительное из жизни пророка и раздал правоверным томики Корана на арабском языке.

- Хоть бы халву, падла, притаранил, - возмутился Шамиль Гилоев. Шамиль был единственным киллером на всю колонию. Он пытался доказать, что сидит несправедливо. Отчаянный горец получил заказ от супруги известного бизнесмена, которая страстно желала оплакать мужа. "Мерседес" честно взлетел на воздух, однако оказалось, что за время подготовки к операции проклятый буржуин успел свою машину продать, и участь счастливой вдовицы выпала на долю совершенно посторонней гражданки. Что, по мнению Шамиля, канало уже не под убийство, а под несчастный случай.

Впрочем, ни с халвой, ни без халвы слуга Аллаха больше в колонии не появился. Дело в том, что к тому времени место строительства мечети окружили казачьи пикеты, к которым присоединились нечесаные народные массы. Над толпой витали гневные речи атамана Козопупенко, окруженного лихими хлопцами с красными кроличьими глазками, с нагайками наперевес и в китайских кедах. Посещение муллой зоны N 9 стало страшным козырем в устах атамана.

- Станишники, что ж это деется? - вопил Козопупенко, бряцая многочисленными крестами и прочими геройскими значками производства местного художественного цеха, который творчески перешел с изображений кудрявого Вовочки на грозный лик Егория-Победоносца. - Пока вы тут сопли жуете, басурманы тихой сапой засылают своих лазутчиков в тюрьмы и баламутят своих башибузуков! Есть верные сведения - за колючкой готовится ваххабитское восстание! В "девятку" уже завезли листовки от Усамы Бен Ладена и кинжалы из Туретчины. Как только достроят треклятую мечеть, дадут этим муджахерам сигнал к резне! Что прикажете делать, народ православный?

- Да как же это власть проглядела?! - возмутился народ православный. - У них там что, начальства нету?

- Есть у них начальство! Какой-то подполковник Рыгайло!

- Так вытягнуть этого Рыгайлу перед обществом, и пусть он разъяснит!

- Чего там разъяснять? - грозно рыкнул Козопупенко. - Выдрать сукина сына нагайкой, как сидорову козу! Шоб жопа алым пламенем пылала!

- Выдрать, выдрать! - восторженно подхватила ликующая толпа.

Как только это предложение достигло слуха начальника девятой колонии, вход проповедникам ислама на территорию зоны был категорически перекрыт - на веки вечные. Да они и сами уже не стремились, занятые борьбой вокруг недостроенной мечети.

Не смог составить конкуренцию православной вере и иудейский пастырь. Приходящий раввин окучивал исключительно арестантов еврейской национальности, в первых рядах которых выделялся неугомонный Миша Ашкенази. Он тут же наладил свой маленький бизнес. Подключив нескольких "чернушников", Миша организовал производство брелоков-могендовидов из проволоки, которые затем сплавлялись раввину в обмен на сигареты. Толкователь Торы и Талмуда, видимо, тоже не оставался внакладе, всячески поощряя сие богоугодное дело и требуя пересмотра плана по выпуску "звезд Давида" в сторону увеличения.

Основной контингент, чье сознание пока не было окутано религиозным дурманом, относился к иудаизму с подозрением.

- Не хватало еще, чтобы мне мой болт драгоценный обрезали, - недовольно бурчал старичок Никита Всеволожский.

- Вот же старый ты пентюх, - раздосадованно отзывался Аркаша Симкин. - Обрезание - это ж не отрезание. Там всего-то один разок чикнуть.

- Я те чикну! - возмущался дед Никита. - Тебе уже, небось, отчикали полпочатка, так ты по злобе своей и других хотишь оставить половыми инвалидами...

Короче, иудейской вере в "девятке" доверия не было.

В недолгой греко-римской религиозной борьбе православие опять-таки оказалось сверху, припечатав католицизм лопатками к заплеванному зоновскому плацу, истоптанному за долгие годы тысячами арестантских ботинок-"говнодавов". Из католиков на зоне оказался лишь львовский "захидник" Мыкола Закощук, но тот дюже погано разумел москальску мову (за что не раз был бит по простодушной морде местными патриотами - как правило, из числа бомжей). А приблудившийся до зоны не то пастор, не то ксендз ни ухом, ни рылом не смыслил по-хохлячьи.

Мнение остальных "пассажиров" коротко выразил Саня Жук:

- У благородного жулика уже есть Ростов-папа - на хера ему еще Папа Римский?!

Оставался лишь один мощный конкурент - адвентисты, евангельские христиане и прочие церкви баптистского толка, коих, по выражению подполковника Загайло, набралась кукуева туча. Их летучие десанты сменяли друг друга и бомбили бронированные лбы уголовного контингента, пытаясь достучаться до внутренней требухи. Конечно, если бы эти братья во Христе несли на зону только Слово Божие, фиг бы что у них выгорело. Значительная часть "сидельцев" были из числа воинствующих атеистов. Их идейным вдохновителем являлся Шурик Макеев из седьмого отряда, который (с тайного разрешения Загайло) в разгар церковной заварухи затеял выпуск зоновской газеты "Безбожник". В передовой статье Шурик писал:

"Тошно смотреть на весь этот сброд. Пятая судимость, особо опасный рецидивист - и лоб крестит. Была бы моя воля, я бы их гнал дрыном до самого Иерусалима. Подойдешь, спросишь закурить, а они жизни начинают учить. Ничего не выпросишь - ни чая, ни конфет..."

Коварные проповедники, видимо, тоже изучили статью Шурика. Во всяком случае, евангельские христиане, появляясь в колонии, привозили с собой чай, конфеты, шоколад, печенье и другой хавчик. Все это вручалось новокрещенным "братьям". Арестанты тут же ломанулись в баптисты. Причем каждый крестился по всем направлениям: сегодня лютеранин, завтра - свидетель Иеговы... Вскоре секты кончились, и паства решила записываться по второму кругу. Но, оказалось, хитрые баптисты отметили своих крестников в тетрадочках, и номер не прошел.

Тогда наиболее изобретательные сидельцы стали выпрашивать у пастырей Библии с цветными картинками - чтобы легче было нести Слово Божие поотрядно. Красочные книжки затем "толкали" вольняшкам в обмен на водку или за наличные по бросовой цене. Но и эта халява в конце концов накрылась медным тазом. Интерес к баптизму теперь поддерживали редкие подачки и частые концерты евангелистов, которые под гитару исполняли веселые песенки про Христа, нередко сочиняя тексты на известные мелодии. Особой популярностью пользовался хит со словами:

А ты такой холодный, как Лазарь воскрешенный,
И все твои печали остались позади.

Или из Ромы Зверя:

В церковь иду сквозь жилые массивы -
Если молюсь, то молюсь красиво!

Между тем православный протоиерей к тому времени охладел к блатной пастве: и сам не приезжал, и сала не привозил. Православие дрогнуло...

А вскоре приключилась новая напасть: православные арестанты дружно решили бойкотировать возведение храма. Суровый Загайло вызвал на ковер бригадира строителей - домушника Федю Гвоздодера.

- В чем дело, Лупаткин? - обратился он к Феде. - Какие проблемы?

- Гражданин начальник, так дело не пойдет! Я у вас просил народ взамен тех, кто на поселок выломился?

- Просил. Я тебе и дал.

- Кого? Бригаду пинчей с третьего отряда! Вы меня что, за пидора держите?!

- Лупаткин, кончай эти разговоры! У нас на зоне нет ни обиженных, ни опущенных, ни зашкваренных.

- Да? А куда ж они делись? Сдернули на Луну заместо американских астронавтов? Оно, конечно, у нас большей частью неткнутые, а так, опомоились по непонятке, однако же петух - он и есть петух.

- Ты, блядь, мне тут демагогию не разводи! Крест носишь? Носишь. А перед Христом вы все равны, как оловянные солдатики. Эти, которых я тебе в подмогу прислал, тоже православные. Построите храм, небось, вместе к иконе прикладываться будете. Как по понятиям положено.

- Вот уж хрена лысого! Чтоб я после пидараса икону вылизывал?! И кто это позволит ему Христов лик своим чмоканьем поганить? Да мы всю зону подымем!

- Лупаткин!

- Что "Лупаткин"? Нет такой веры, чтобы опускали ниже плинтуса! Ну, евреи ермолку носят - нема базара. А чтоб гребень на башку - да стреляйте меня, как маршала Блюхера!

Такой поворот темы крепко проредил ряды православной паствы. Батюшка Феодосий вынужден был провести разъяснительную беседу. Начав для затравки с интимной байки про Христа и блудницу, он коснулся трагической истории про Содом и Гоморру, где праведного Лота чуть было не лишили его праведности. Затем батюшка попенял заблудшим овцам на их гордыню, ненароком напомнив, что здание столовой, между прочим, строили и обитатели "курятника", сиречь "петухи". А едят в "обжорке" обычные сидельцы вместе с "обиженниками".

- И ничего, никто из вас до сих пор куском не подавился!

- Так мы ж за разными столами! - возразил Жора Лещ.

- А я вас что, призываю с ними в уста лобзаться?

- А икона?

- Икон у Церкви Христовой, слава Богу, достаточно! Две поставим. По отдельности.

Таким образом, сложные религиозные вопросы были решены.

Однако по количеству подарков и культурной программе баптисты по-прежнему опережали православных - примерно на полкорпуса. Оставалось ждать чуда...

И чудо грянуло! Причем с неожиданной стороны. В один из морозных январских дней на "девятку" прибыл конвой и загреб Федю Гвоздодера. Его тусанули в СИЗО. Назад осужденный Лупаткин уже не вернулся. Появился он на зоне пару месяцев спустя - при любопытных обстоятельствах.

Где-то так в конце марта, когда подтаял снежок и прилетевшие грачи принялись гадить на головы юным последышам художника Саврасова, арестантский народ был согнан в клуб колонии - большой сарай, продуваемый всеми ветрами. Народ надеялся, что ему изобразят какую-нибудь самодеятельность или, на крайняк, покажут народного артиста Никоненко, какой приезжал года три назад и потешил сидельцев байками из жизни богемы. Однако вместо артиста Никоненко на сцену вылез Федя Лупаткин в сугубо гражданском прикиде.

- Гвоздодер! - ахнула публика. - Эй, Гвоздодер, ты где пропадал?

- Федька! - завопил кто-то из "братвы". - Ты же должен был червонец трубить! А теперь, стало быть, на воле гуляешь? Ссучился, калоша треугольная?

- Я тебе ссучусь! - возмутился Гвоздодер. - А ну дайте мне этого клиента, я ему кендюхи на лопату намотаю! Слушайте сюда, пацаны, что со мной приключилось!

И Лупарев поведал залу историю совсем уж невероятную. Оказалось, выдернули Федю на СИЗО по интересной причине. Мотал свой срок Лупаткин за убийство какого-то типа. Типа этого Федя вовсе не знал, а просто оказались они в одной компании, где обмывали успешно выполненную "работу". То есть не ударную вахту на комбайновом заводе, а скромную кражу из ларька. Федя много пил и мало закусывал и потому скоро вырубился. А наутро нагрянули менты и скрутили сонному Гвоздодеру ласты. Когда Лупаткин усилием воли раззявил зенки пошире, то увидел рядом с собой теплый трупик малоизвестного гражданина, о котором смутно мог вспомнить лишь то, что гражданин до отруба наливал ему коньяк в граненый стакан.

Остальное, как в кино про сыщиков: отпечатки пальцев на ноже оказались Федины, более никого в квартире не было, сам Лупаткин ни хрена не помнил. И даже нутром признавал, что такую байду запросто мог с дурной головы замастырить. Так и отправился на зону с честно заработанным "червонцем".

А аккурат через три годочка настырные менты захомутали совершенно по другому делу еще одного участника знаменитой попойки. Под тяжестью улик и милицейских ботинок тот вспомнил заодно и про давнюю кражу. И к слову поведал о том, что стал свидетелем убийства, за которое пыхтел Федя. Оказалось, невезучего незнакомца посадил на "перо" вовсе не Гвоздодер, а его лепший кореш. Который затем, протрезвев, решил, что Феде будет удобнее идти за паровоза и по сухому делу, и по мокрому.

В общем, состоялся пересуд, который снял с Лупаткина обвинение в убийстве, а оставил только кражу, за которую назначил Гвоздодеру три года срока. А их наш Федя к тому моменту уже благополучно отсидел.

- Мораль сей басни такова, - в завершение заявил пацанам Гвоздодер. - За два месяца до этого пересуда батюшка Феодосий окрестил меня в православную веру. И стал я молиться Господу, чтобы он, значит, вытащил меня из зоны. Молюсь, а сам себе думаю: ну чего ты, дурень, к Христу дободался? Нереальные задачи ставишь... Как он тебя освободит, когда дэшку тебе впаяли за всю мазуту? Ни УДО, ни поселок не светит, трубить тебе, пока уши не опухнут. А сам все ж таки молюсь!

- И чего? - пренебрежительно бросил из зала атеист Шурик Макеев.

- Как это "чего", дятел? Я по ту сторону шлюза, а ты - по эту!

- Совпадение... - неуверенно венькнул Шурик.

- Ага! Только я с этим совпадением по воле гуляю, а ты зону топчешь!

После этого диспута православная вера победила на "девятке" окончательно и бесповоротно. А Шурик Макеев пошел вместо Гвоздодера бригадиром - храм достраивать.

_________________
Если человек в состоянии посмеяться над собой, это говорит о его внутренней свободе. (Чулпан Хаматова)


Вернуться к началу
 Профиль  
 
СообщениеДобавлено: Сб фев 09, 2013 2:44 am 
Не в сети
Магистр
Аватара пользователя

Зарегистрирован: Ср сен 23, 2009 11:24 pm
Сообщения: 14752
Благодарил (а): 3495 раз.
Поблагодарили: 3735 раз.
Блог: Просмотр блога (2)
Крещен у СИ: Нет
ЛО: Нет
Пол: Муж
Несправедливо! Про Летающего Макаронного Монстра совсем забыли, безбожники! :)

_________________
Религия — род духовной сивухи, в которой рабы капитала топят свой человеческий образ, свои требования на сколько-нибудь достойную человека жизнь.
В.И.Ленин


Вернуться к началу
 Профиль  
 
СообщениеДобавлено: Сб фев 09, 2013 9:39 pm 
Не в сети
Магистр
Аватара пользователя

Зарегистрирован: Вт сен 19, 2006 7:51 am
Сообщения: 11009
Откуда: C.-Петербург
Благодарил (а): 965 раз.
Поблагодарили: 2106 раз.
Кредо: Dum spiro spero
Пол: Муж
Видео о Библии в тюрьме http://www.youtube.com/watch?v=1GuVkexg ... w&index=28

_________________
Если человек в состоянии посмеяться над собой, это говорит о его внутренней свободе. (Чулпан Хаматова)


Вернуться к началу
 Профиль  
 
СообщениеДобавлено: Ср сен 12, 2018 1:25 am 
Не в сети
Магистр
Аватара пользователя

Зарегистрирован: Вт сен 19, 2006 7:51 am
Сообщения: 11009
Откуда: C.-Петербург
Благодарил (а): 965 раз.
Поблагодарили: 2106 раз.
Кредо: Dum spiro spero
Пол: Муж
А вот зарисовки из религиозной жизни американской тюрьмы.


К слову сказать — все заседания «анонимных» клубов, церкви и «классов выживаемости» в тюрьме ни фига ни анонимны. В начале каждого собрания заставляют внести имя и фамилию в шерифский свиток. Зверо-ящеры любят создавать психологические профили, чтоб им легче было меня читать. Хер им. Я набил на этом руку объйобывая тесты саентологов в прошлом году. Настоящую фамилию пишу только в списках спасённых — участников церкви. А вот на собраниях алкашей, наркош и прочих адептов двенадцати ступенчатой передачи — шоу которых пропустить просто грех — я пишу разную гадость вроде Rusty Knob Turner или Hairy S. Hole.

Все пришельцы-лидеры групп хотят меня спасти.
Так что обычно церковь начинается с того, что это я успокаиваю церковников:

- Да, Бог есть, можете не сомневаться. Именно в тюрьме, в окружении белых шлакоблочных стен и решеток, ты вдруг начинаешь четко, как счетчик Гейгера, регистрировать Его присутсвие.

Пришедшие с мертвыми глазами церковники уходят от меня просветленными.

Разные приходят святоши. Есть парочка — белый очкарик Чад и его громкий негр. Чад хорошо владеет Библией, но совсем не знает правил родной орфографии. Постоянно спрашивает как пишется то или это. Я сперва думал — он шутит. Английскую орфографию — признаться знаю лучше русской. Инглиш зубрил со второго класса, а русский и так родной — чего еще с правилами париться? Теперь, когда мои компы и проги без встроенной русской орфографии — сразу видно какой я неуч.

Негр Чада — очень хитрый экземпляр. Я его читаю. Он отсидел лет тридцать по каталажкам и чтоб не доживать остаток дней в приюте для бездомных, притерся к богатой белой пригородной церкви. Там его все жалеют за то что он негр. Рассказывает нам как за счет Исуса пристроился в жизни. Типа это форма Велфера такая — прими Его и да не опустеет твой холодильник.

Есть еще Микки из общества наркоманов-онанистов — типичный кожаный Харли Дэвидсон с седыми космами и футболкой «Грейпфрут Дед». Явно не один трип на кислом в молодости. Так и жду, что его накроет флэшбэк прямо во время собрания. Отсюда его кислотно-панибратские отношения со Всевышним. Как и у меня, наверное.
По четвергам всегда приходят католики. Из всех пролетариев над гнездом кукушки — католики самые скверные. Ничего своего, все по бумажкам, катехизисам, все без духа, все с мертвыми холодными глазами.

За то католики приносят маленькие лубочные картинки с Иисусом и Матерью Божьей — такие менты не сдирают со стен во время шмона. Набираю всегда целую кипу — для латиносов. Вот где настоящие католики — молятся утром, вечером, перед едой, читают по очереди единственную в бараке ветхую Санту Библию — на испанском. Вот бы к кому священника пригласить — испаноговорящего.

Хрен им. И так не пропадут.

Католики передвигаются парами — мужчина и женщина. Пары две и всем глубоко за шестьдесят. Одна католичка — сестра Ретчет из Гнезда кукушки. Сухая, злая, мстительная и голодная, как сука. Подкрашивает волосы фиолетовыми чернилами. С ней мужик страдающий Паркинсоном и, возможно, раком яичек. Руки у него всегда ходят ходуном.

«Вы не думайте, пожалуйста, что он вас боится, ребята. Просто у него Паркинсон — он с утра такой, правда, Ник?»

Ник — мелкий тремор левой половины туловища всегда рассказывает анекдот. Как правило один и тот же анекдот. Ник уже рассказывал его нам и на прошлой неделе и на позапрошлой. Думаю, он просто не помнит, а не издевается. Людям, которые по ночам плачут под бумажными индийскими одеялами, Ник Паркинсон приходит рассказать анекдот. Исходя из моего неловкого стилистического анализа, анекдот принадлежит к середине прошлого века — этапу раннего творчества Элвиса Пресли.

- И значит эта — умирает старуха и падре ее спрашивает: «А сколько у тебя, милая, было мужей? Четыре. Первый банкир, второй циркач, третий врач, а четвертый - могильщик
Вторая католическая пара симпатичнее. Даму зовут Сю, ей под семьдесят, но усилия которые она прилагая для консервации былой привлекательности воистину титанические. Лет сорок назад она явно была хоть куда. Когда я впервые поймал себя на этой мысли — пришел в ужас. Вот что тюрьма с людьми делает — то от взгляда на старушенцию активируются фибры малого таза, то на юного непальца заглядываться начнешь, то в всерьез начнешь анализировать грехопадение зыка приласкавшего собаку-поводыря.

Сю приходит с мужем — глыбообразным молчуном опирающимся на клюку. Бордовый, варенораковый, бурачный цвет его кожных покровов выдает серьезные злоупотребления виагрой. Муж злобно осматривает собравшихся зыков, хорошо понимая, что многие отмечают косметические и парикмахерские успехи старушки Сю.

Проповедует матрона недолго. Ее любимая форма богослужения — призыв духов.

- Ребята! - Сю ласково нас оглядывает- Бездушная тюремная администрация — взгляд Сю замирает на лице двадцатилетнего проходимца из Коста-Рики — запрещает нам молиться с наложением рук. А так бы я… Одним словом — я просто буду стоять позади вас и держать руки над вашими светлыми головками! Призовем же духа!

Жопрей де Бурак ревниво косит на Сю очи. Сю начинает молиться, постепенно входя в экстаз. Вот она возвела руки над головой молодого костариканца, вот перенеслась на юного лазутчика из Сальвадора, потом оцепенела над Бисвой. Ее телодвижения походят на танец Черной Вдовы, обволакивающей жертву в липкий саван. Тайна танца открывается мне, когда Сю доходит до меня. Так как злобные тюремщики не позволяют лапать нас руками, хитрюга Сю прижимается к жертве бедрами. Я ощущаю ее лоно, бедра, до сих пор стройные, хотя и побитые молью варикоза, ноги.

Едва уловимый стрим недешевого французкого парфюма довершает дело — меня наполняет совершенно иной дух, а вовсе не тот которого так усердно призывает опустившая веки Сю.

Когда она впервые проделала свой трюк над Люком Полито — гринго-неплательщиком алиментов из уголовного отсека, Полито звонко и задорно пёрнул. Чтобы не заржать мне пришлось сделать над собой усилие. Муж Сю открыл миру такие темные уровни багровости, что я невольно представил, как на него сейчас будут накладывать руки санитары скорой помощи.

Сама Сю явно испытала прилив глубокого удовлетворения — достучалась хотя бы до одного. Полито тоже плохо скрывал удовольствие. После этого я часто встречала Люка Полито на собраниях всех конфессий, анонимных диабетиков, жертв запретов аборта и даже пенсионеров борющихся за аттестат средней школы.

За все старания и пыхтение Сю, я всегда нахожу ей бодрящий стих из Библии — на посошок, стараясь напомнить для чего они вообще-то сюда пришли. Писания — изумительный инструмент для инженеров человеческих душ. И хотя я не совсем инженер, скорее — механик, мне легко удается достучаться до сердечка Сю. Она, конечно же, любит ушами — а тут я могу дать фору и молоденьким мексиканцам и громовержцу Полито.
Джон Кошка тоже выбирается на собрания церкви. Он явно не новичок в тюрьме. Хотя ходил, похоже, исключительно поизмываться над простодушными проповедниками. Он садился на самый дальний ряд — как двоечник на Камчатку, закидывал в пасть охапку леденцов и испускал плоские шуточки, звучащие на той же волне, что и исторический пук Люка Полито.

Однажды на собрании каких-то залётных баптистов со мной оказался новенький гринго с прической под Иисуса — Тед. Он отпустил пару грибных шуток, сразу расположив мое обмолоченное психоделью сердце. И бинго — в середине молитвы Тед шепнул, что в прачечной работает парнишка с его улицы и к вечеру прострелит табак. http://www.proza.ru/2018/04/19/1350

_________________
Если человек в состоянии посмеяться над собой, это говорит о его внутренней свободе. (Чулпан Хаматова)


Вернуться к началу
 Профиль  
 
СообщениеДобавлено: Сб сен 15, 2018 4:06 pm 
Не в сети
Магистр
Аватара пользователя

Зарегистрирован: Вт сен 19, 2006 7:51 am
Сообщения: 11009
Откуда: C.-Петербург
Благодарил (а): 965 раз.
Поблагодарили: 2106 раз.
Кредо: Dum spiro spero
Пол: Муж
На следующий день, зажав под мышкой казенную Библию, отправился в тюремную часовню — развеяться.

Часовней называлась камера в тюрьме где были столы со стульями и школьная доска. Камера называлась «Многозадачная-1». Там же устраивали свои шабаши анонимные алкоголики, наркоманы-онанисты и члены других клубов. Я посещал эти маленькие шоу с регулярностью героя Бойцовского клуба Поланюка.

Похрену какое собрание — лишь бы соскочить с барака на часик.
Обслуживать отправления культа всякий раз приходили разные люди. Например, в четверг приходили пожилые католики с картонными глазами. Сегодня парочка совершенно цирковая — расплывшийся по стулу повар с картинки на тесте-полуфабрикате «Доубой» и потомственный алкоголик с одним глазом и в ковбойских сапогах.

«Восславим Иисуса!» — единственный глаз ковбоя сверкнул желтым пламенем вялотекущего цирроза.

Человек-тесто, одетый в форменную рубаху типа тех что носят технари на станциях быстрого обмена масла, взялся подстраивать гитарку. Его поросшая сединой грудь под рубашкой была такого же размера, как у народной артистки СССР Людмилы Зыкиной.

Нашивка на груди гласила: «Тим».

Тим затянул псалом. Голос у него был далеко не зыкинский, но в целом приятный. Несколько сбивало с возвышенного внимания количество откровенно уголовных наколок на его руках-окороках, облепивших инструмент. Музыка всеж делала свое дело, настраивая паству на благодушный лад.
После музыкальной паузы одноглазый сердечно признался, что в юности был профессиональным боксером, всегда побеждал накаутом, но при этом часто выпивал. Однажды после пьянки и драки в баре — тут я заключил, что боксировал ковбой в основном по-пьяни и в мотоциклетных шалманах Ангелов Ада — владелец скрипучих ковбойских сапог вернулся домой и вдруг увидел в зеркале свою покойную маму.

От этого одноглазый пришел в такой религиозный экстаз, что навсегда бросил и пить, и боксировать. Теперь он служит Сыну Божию — к чему и нас призывает.

Надо бы вам заметить, что все проповедники рассказывали о том как они пили, нюхали, насиловали и убивали до того как их коснулся Христос. Капеллану следовало обновить мессидж — ведь большинство в тюрьме теперь были не бандиты, а мигранты.

Следовало бы позвать стариков мексов, который всю жизнь прыгали через забор в Ларедо, штат Техас, пока Христос не открыл им во сне как следует заполнять форму номер 465 дробь «И», платить налоги и покупать исключительно американские товары.

Очередь засвидетельствовать о чуде спасения дошла до крупного певчего Тима. Я оторвал взгляд от его наколки «FTP». Узнавая в читателе человека-айтишника, спешу уведоминь — ФТП у нас это не файл-трансфер-протокол, это у нас Фак-Та-Полис. Видимо в молодости Тим тоже поблатовал вволю.

Сейчас он заученно рассказывал, о том как господь призвал его с одноглазым мотаться по тюрьмам и возвещать благовест. И довелось им намедни посетить тюрягу усиленного режима в Эри, Пенсильвания.

А за ночь до визита было Тиму во сне видение пророческого типа. Будто где-то мучается, рвётся к Господу потрёпанное сердце солдата. Исполнившись Духа Святага Тим на заключительной молитве призвал всех поднять руки. Если есть побуждение раскаяться во грехе и принять чудесный дар спасения. И что бы вы думали? Один из кающихся оказался бывшим солдатом-снайпером!

— Где-то там в «песочнице» есть ихняя Фалуджа.

«Песочница» — подумал я. Вот тут — в соседней камере как раз сидит без приговора и срока парнишка из этой самой песочницы. Ему пол-черепа снесло, когда он помогал вам демократизировать чужие углеводороды.

Дальше рассказ Тима мог бы продолжить абсолютно любой смотревший вчера телек на канале FX — как и в сценарии Иствуда солдатик наш пережил борьбу между чувством долга по кредитам и гуманизмом. Долг победил — он пристрелил женщину с сыном.

Спас целый взвод или роту. А теперь, в тюрьме у него высвободилась масса времени и вдруг начала мучать совесть. Тим горячо помолился за зольдатика и большой белый бох всё ему простил.

«Халилуя» — подвёл итог одноглазый ковбой.

Мы стали молиться, а мне вдруг до боли в сердце стало жалко всех участников этой комедии положений, в которую меня втянуло против желания. В этот момент, Господь коснулся и моего сердца — чувство липкого стыда, за то что я сам часто являясь глупой, как сурикат жертвой пропагандистской машины глобальной экономики. Экономики зеленых американских денег не обеспеченных ничем, кроме паскудных фильмов маразматика Иствуда, липовых пророчеств механика Тима и краденных в других странах углеводородах.
(Книга Корешей. Книга Иса. Винсент А Килпастор)

_________________
Если человек в состоянии посмеяться над собой, это говорит о его внутренней свободе. (Чулпан Хаматова)


Вернуться к началу
 Профиль  
 
СообщениеДобавлено: Сб фев 26, 2022 1:11 am 
Не в сети
Магистр
Аватара пользователя

Зарегистрирован: Вт сен 19, 2006 7:51 am
Сообщения: 11009
Откуда: C.-Петербург
Благодарил (а): 965 раз.
Поблагодарили: 2106 раз.
Кредо: Dum spiro spero
Пол: Муж
Едва наступила календарная осень, как разверзлись хляби небесные и зарядили непрекращающиеся затяжные дожди. На тюремном дворе, обычно покрытом вытоптанной жухлой травой, появились огромные темные лужи. Заключенные выходили на прогулки в темно-синих плащах с капюшонами, в которых они напоминали мокрых ворон, не знающих, что им делать посреди этих огромных луж.

Ненастная погода передала свое настроение всем: и заключенным, и надзирателям, которых отличал лишь военно-зеленый цвет их плащей. Они также не знали, куда себя деть, проклинали погоду и обсуждали грядущие выборы, мечтая в своих сердцах и умах о, как минимум, капитанском звании. А ветер продолжал забавляться, гоняя по небу тучи, окрашенные в цвета свинца и олова, меняющие свои оттенки в зависимости от времени суток, посылая на землю косые потоки дождя. Казалось, что время остановилось и тюрьма замерла.

Руководство объявило плановые обыски в тюремных камерах, чему безмерно обрадовались охранники и опечалились заключенные. Дело в том, что первым не надо было мокнуть под дождем, а вторые в процессе этих обысков лишались контрабандных предметов тюремной «роскоши» – сигареты, алкоголь, наркотики и прочие запрещенные вещи. К тому же прогулки на тюремном дворе прекратились и теперь, в эти мрачные ненастные дни, жизнь кипела только в тюремной церкви. Желающих посещать служения стало так много, что образовались небывалые очереди по спискам. Из соображений безопасности в помещении не могло находиться больше сорока пяти человек, но, если помножить количество посетителей на четыре службы, получалось, что за выходные церковь посещало около двухсот «прихожан».

Ничего подобного раньше не было и многие гадали, в чем причина и не наступило ли «пробуждение»?! Впрочем, и скептиков было немало, таких, например, как капитан Дуглас, объяснявший резкий скачок посещаемости тем, что никаких других классов и групп не было и заключенные шли на служение просто от скуки.

– Вот закончатся плановые обыски, вернемся к нормальному графику, и вы увидите, что во многих «охладеет любовь к церкви». – полушутя говорил капитан. – Так ведь говорится в Библии?
– Именно так, капитан, – отвечал я, – именно так. Но цифры, как в одну, так и в другую сторону перестали меня смущать. Мы предоставляем возможность практиковать христианство, а дальше — свободное волеизъявление каждого.

Период небывалой религиозной активности действительно закончился через месяц, когда тюрьма перешла на обычный график и заработал отдел образования, а также разные группы типа анонимных алкоголиков и наркоманов.

Все это время наша «Школа лидерства» не прекращала свою работу. Мы шли семимильными шагами к окончанию очередного семестра и в октябре начали разбирать основы эпистолярного жанра на примере посланий апостола Павла. Посещать эти классы хотели многие, но были критерии, которым соответствовали далеко не все желающие.

– Сегодня мы попробуем разобраться в риторическом треугольнике: этос, пафос и логос (Этос - авторитет оратора или автора послания/письма/текста. Пафос - обращение к эмоциям и чувствам аудитории читателей. Логос - аргументация автора, использующего причинно-следственную связь, статистику и универсальные истины, не требующие доказательств (по крайней мере, для читателей данного письма/обращения), – начал я очередной урок. – А когда разберемся, приступим к Посланиям апостола Павла, и вы сами сможете написать послание своей церкви!
– Здорово, – усмехнулся Каранха, – и мы станем апостолами!
– Ну, до апостолов вам еще далеко, – парировал я, – вначале нужно выйти отсюда через соответствующие врата, а не через забор под покровом ночной темноты.
– Это нереально, – грустно протянул старожил Ричард, – отсюда никто еще не убежал за тридцать лет. Даже с Алькатраса убегали, правда, больше тех трех смельчаков никто не видел.
– Скорее всего, не доплыли, – заметил Каранха, – иначе бы их нашли.

Я попросил тюремный народ сосредоточиться на нашей теме, и мой новый клерк Джордж раздал им конспекты.

Объяснив «на пальцах» основы этоса, пафоса и логоса, я перешел к примерам, прочитав известное письмо римского воина из Александрии своей жене, где он обещает послать ей деньги, как только получит жалование и приказывает оставить новорожденного, если это мальчик, а в случае, если родится девочка, — выбросить2.

Мои подопечные зашумели, возмущаясь дикими нравами древних. Буддистский клерк Ли заметил, что нравы мало изменились и США лидируют по количеству абортов, на что бывшие члены мексиканской мафии возразили, сказав, что католики против абортов, и сами они детей никогда не трогали.

– Это не наши методы, – гордо заявил Каранха, – хотя новые банды уже не брезгуют ничем. Молодежь, одним словом!
– О времена, о нравы! – с пафосом продекламировал Ричард.
– А ответного письма не существует? – робко спросил Эдвардс, который по-прежнему держался особняком и чувствовал себя уютно только на уроках по изучению греческого языка. – Послал ли он деньги, и что стало с ребенком?

Все замолчали и посмотрели на Эдвардса. Действительно, он от всех отличался и речью, и поведением и, не будучи гангстером, слыл чужаком в этой тюрьме. Впрочем, я всегда удивлялся уголовному этикету американских тюрем строгого режима, где к чужому мнению относились уважительно, правда, пока оно не затрагивало личных интересов. В этом случае в ход пускались все средства.

– Не знаю, – ответил я, – но вполне возможно, что деньги отправил и у них родился сын! Пусть в этой истории будет счастливый конец.

Мы разобрали еще несколько аналогичных примеров из античности и прочитали Послание к Филимону. Время летело незаметно и урок подходил к концу. Я спросил, что они поняли сегодня и что понравилось.

– Все это очень интересно, – сказал Эдвардс, – особенно баланс между этосом, пафосом и логосом. Все три элемента важны, но, мне кажется, первые два сильнее, когда речь идет о достижении цели. Не каждый может постичь логику или причинно-следственной связи послания, а вот авторитет автора и умелое обращение к чувствам и эмоциям читателя приводят к желаемому результату.
– Очень правильное наблюдение, – похвалил я его. – Пафос очень важен, как и этос. Но есть и те, кому важны и логика, и доказательства. Желательно, чтобы все три элемента этого треугольника были на достойном уровне. Иначе это уже манипуляция.
– А если я напишу письмо моей бывшей жене, – начал Каранха, – и воззову к ее чувствам, пришлет ли она мне к Рождеству денежный перевод? Надо попробовать!
– Очень хорошая тема, – отозвался Родригес, – и очень полезная. Я переписываюсь с тремя девушками. Стало быть, при научном подходе я получу три денежных перевода!
– Вы неисправимые манипуляторы! Мало вы им голову морочили на свободе. Одного не понимаю, – я посмотрел на часы и увидел, что время вышло, – почему вам отвечают девушки, особенно незнакомые? Ведь вам же сидеть и сидеть…
– Ну, причин много, – сказал Каранха профессорским тоном, – жалость, романтика и одиночество. Как правило, это не самые привлекательные девушки, насмотревшиеся душещипательных сериалов. Еще присутствует хулиганская романтика, все-таки на «улицах» мы имели определенную власть. Конечно, в этих письмах еще можно рассказать и о Христе, так сказать с пользой для дела… но ведь действительно, овладев этим риторическим треугольником, можно манипулировать как хочешь.
– Я вам даю инструментарий, надеясь, что вы будете использовать его в благих целях…

Однако развить эту мысль мне не удалось: конвоиры уже стояли в дверях и сосредоточенно смотрели на меня, давая понять, что урок давно закончился.

В течение всей последующей недели мои клерки горячо обсуждали тему этоса, пафоса и логоса. Правда, я заметил, что они больше обсуждали именно письма девушкам и заключали пари, кто быстрее получит от них рождественские подарки.

Наконец, по велению небесной канцелярии затяжные дожди прекратились. Тогда и руководство тюрьмы обьявило о прекращении плановых обысков тюремных камер. Заключенные вздохнули с облегчением, и в тюрьме началась обычная размеренная жизнь.

Приближалось Рождество, по случаю которого намечался банкет. Дело в том, что каждая религиозная группа заключенных – протестанты, католики, мусульмане и другие – имела право устраивать два раза в год банкет, отмечая свои главные праздники.

У протестантов и католиков это были Рождество и Пасха. Торжественные служения заканчивались банкетом: гамбургеры, пицца, кока-кола и сладости. Правда, банкет оплачивался на добровольные пожертвования семей заключенных и религиозных организаций.

Проще всего было заключенным мусульманам и индейцам – у них всегда на счетах были финансы. Католики также особо не волновались по этому поводу – местные диоцезы организованно выделяли на эти мероприятия средства.

А вот протестантам, несмотря на их многочисленность, было непросто. Протестантские церкви, как правило, евангельские и независимые, неохотно выделяли пожертвования на подобные проекты. В этом случае играла роль личная инициативп и все зависело от заключенных, их семей и церквей, а также моих информационных писем различным церквам Калифорнии.

На мои четыреста писем отвечало не более дюжины церквей, в основном те, у кого в прихожанах были родственники заключенных. Тогда я предложил моим «студентам» написать письма в свои общины, даже если они в последний раз побывали там только в раннем детстве. Тем, кто вообще никогда не был в церкви, я предложил список церквей по их бывшему месту жительства.

– Напишите послание вашей церкви. Расскажите о себе, своих успехах, о школе лидерства, о ваших классах, и не забудьте упомянуть о рождественском банкете и ваших нуждах. Используйте в своем письме-послании риторический треугольник – этос, пафос и логос. Вы уже достаточно освоили эпистолярный жанр, чтобы написать достойное письмо. Нам нужно собрать около двух тысяч долларов, чтобы накормить на Рождество двести пятьдесят человек, около двухсот «прихожан» и гостей. Пока на нашем счету только пятьсот долларов. Но помните: писать нужно правду, только правду и ничего больше. Мне кажется, что на ваши письма церкви ответят скорее, чем на мои.

Мои студенты начали бурно обсуждать это предложение. Судя по всему, им оно понравилось. Через неделю каждый заключенный зачитывал свое послание перед классом, после чего наступало время обсуждения и конструктивной критики. Я удивлялся их сообразительности и смекалке, ведь многие из них не успели закончить даже среднюю школу. Они быстро разобрались в риторическом треугольнике и указывали на слабые места в посланиях сотоварищей.

Самым слабым моментом в их посланиях был логос. Они честно рассказывали о себе и умело обращались к своим читателям, однако, когда речь заходила о спонсорской поддержке рождественского банкета в тюрьме строгого режима, аргументов было мало.

– А может и не нужны аргументы, – разочарованно сказал Каранха, – и так понятно, что мы просим деньги на банкет3.
– Ну почему же, – ответил я, – попробуйте найти обоснование вашей просьбы. Расскажите, как вы встречали или наоборот не встречали Рождество на свободе. Расскажите, что тюремная церковь – это как бы ваша семья, и вы хотите встретить Рождество по-семейному. К тому же это будет хорошее свидетельство для других заключенных. Что-то в этом роде.
– А не будут ли эти письма манипуляцией? – смущенно спросил Эдвардс.
– Хороший вопрос, – пустился я в рассуждения. – Манипуляция – это когда вы используете обманную тактику и имеете другое намерение, нежели то, о чем вы открыто заявляете. Например, вы пишете письма сразу трем девушкам...

Я сделал паузу и искоса посмотрел на Родригеса. Класс оживился.

– И каждой говорите, что в последнее время думаете только о ней. На самом деле вы вообще не думаете об этих трех ваших «жертвах», вы просто хотите получить от них подарки. Это манипуляция. А если вы честно рассказываете о рождественском банкете и говорите о том, что протестантской общине этой тюрьмы не хватает денег для того, чтобы банкет состоялся, – это просьба, которую адресат может либо удовлетворить, либо отклонить. Христос сказал: «Просите и дано будет вам». Так что манипуляции здесь нет. По крайней мере, я так думаю.

Мои студенты дружно закивали и на следующий урок принесли исправленные послания, где предложенный мною аргумент был изложен у каждого как «под копирку».

– Никто ничего нового не придумал? – я спросил.
– А нам понравился ваш аргумент, – хором отвечали они. – Зачем изобретать велосипед заново?!
– Не ищите легкого пути в науке, молодые люди, – подытожил я нашу дискуссию.

За оставшееся время они переписали свои послания начисто, вложили их в конверты, запечатали и отправили по указанным адресам более сорока писем. За две недели до Рождества начали приходить ответы с просьбами связаться со мной, чтобы перечислить пожертвования на счет нашей тюремной церкви.

В итоге удалось собрать почти две тысячи долларов, которых хватило для того, чтобы рождественский банкет состоялся. Начались приготовления, закупки и прочая предпраздничная суета. А за несколько дней до этого события мы провели последний урок школы лидерства и закончили очередной семестр. В классе царило праздничное настроение. Я поздравил всех с окончанием классов и вручил моим заключенным студентам соответствующие сертификаты.

– Вы действительно многому научились за этот семестр, и я очень надеюсь, что будете применять знания согласно морально-этическим нормам, изложенным в Новом Завете. И еще я надеюсь на то, что где бы вы ни были, где бы ни оказались, вы будете достойными лидерами в служении. И никаких манипуляций!

Класс умолк и погрузился в раздумье. Тогда я спросил их о заключенных пари на предмет получения рождественских подарков от девушек. Я знал, что они об этом говорили, но никто не захотел прилюдно поделиться своими «успехами».

Наступило Рождество, пришло время для нашего банкета. Все четыре служения прошли в праздничной атмосфере. Гости-волонтеры проповедовали и делились с заключенными Благой вестью о рожденном Спасителе и о событиях, связанных с Его рождением. Мы пели рождественские гимны и колядки. А после каждого служения заключенные поглощали пиццу, гамбургеры и сладости, запивая все это кока-колой.

Праздник удался. Его посетило более двухсот заключенных, среди которых были друзья моих «прихожан», никогда не переступавшие порог тюремной церкви, и впоследствии некоторые из них тоже стали нашими «прихожанами».

Когда закончилось последнее служение и банкет, ко мне подошел Каранха. Он переминался с ноги на ногу, желая мне что-то сказать. Я предложил ему зайти в офис. Оглядевшись по сторонам, он прикрыл дверь и рассказал о своих письмах:

– Вы были правы, манипуляция наказуема. Я написал хорошее письмо своей жене. А потом написал не менее хорошее письмо моей бывшей… ну, в общем, бывшей любовнице, надеясь убить одним ударом двух зайцев. Не знаю, как это получилось, но их пути пересеклись, и они узнали, что я написал им обеим. В результате моя бывшая жена написала мне, что я… ну, в общем, сами понимаете. Так что никаких рождественских подарков в этом году. Надо было написать только одно письмо: или бывшей жене, или бывшей любовнице. Хотя в любом случае это была бы манипуляция, ведь мне еще сидеть и сидеть. Зачем морочить голову женщине. Больше не буду. Можно было просто рассказать о банкете, о жизни, без всяких любвеобильных посылов.
– Знаешь, у нас есть другая поговорка для такого случая: «За двумя зайцами погонишься, ни одного не поймаешь».
– Похоже, это про меня, – вздохнул Каранха и посмотрел с тоской на несколько коробок с остатками пиццы, – это про меня.

Я всегда удивлялся тому, что как бы ни были голодны заключенные, после банкетов всегда оставались остатки пиршества. Подобное можно сказать и об «обедах вскладчину» в церковных общинах или в профессиональных организациях и офисах. Все что-то приносят с собой и всегда остаются те самые «корзины с хлебом и рыбой» из Нового Завета. Наверное, в этом есть что-то особенное, граничащее с чудом, когда люди делятся друг с другом.

– Печальная история, – я улыбнулся и похлопал его по плечу, – но учитывая твое раскаяние и будучи наделенным властью, данной мне законом, позволяю тебе приватизировать эту коробку с пиццей. С Рождеством!
– Спасибо, я обязательно поделюсь со своим товарищем по камере, – сказал Каранха, складывая куски пиццы во внутренний карман своего тюремного бушлата, предварительно завернув их в салфетки, – обязательно поделюсь!

Последним уходил Родригес. Заключенные называли его Зорро, так как он был похож на Антонио Бандераса в молодости. Думаю, именно его внешность и вызывала расположение девушек, которые отвечали на его письма и присылали ему подарки.

Он учтиво поблагодарил меня:

– Я хочу сказать спасибо за наши занятия. Сегодня на служении я понял, что манипуляции в конечном итоге ни к чему хорошему не приводят. Я больше не буду морочить голову девушкам. Хоть это и выгодно, ведь я получил немало подарков, но неправильно. Правда, одна из них мне очень нравится, вот я и буду переписываться только с ней, но ничего не буду просить. Я бы очень хотел с ней встретиться на свободе.
– Все возможно верующему. А тебе долго еще сидеть?
– Дело в том, что я был осужден, когда мне едва исполнилось семнадцать лет. Я подпадаю под новый закон и в худшем случае отсижу еще десять лет. Мне тогда будет только тридцать три.
– А в лучшем случае?
– Лет пять, не больше.

Мы попрощались, и я закрыл дверь тюремной церкви на несколько дней с твердым намерением возобновить классы Школы лидерства сразу после Рождества, если даже такие профессиональные манипуляторы меняются на глазах. https://gazeta.mirt.ru/stat-i/tvorchestvo/post-2525/

_________________
Если человек в состоянии посмеяться над собой, это говорит о его внутренней свободе. (Чулпан Хаматова)


Вернуться к началу
 Профиль  
 
Показать сообщения за:  Поле сортировки  
Начать новую тему Ответить на тему  [ Сообщений: 6 ] 

Часовой пояс: UTC + 3 часа


Кто сейчас на конференции

Сейчас этот форум просматривают: нет зарегистрированных пользователей и гости: 1


Вы не можете начинать темы
Вы не можете отвечать на сообщения
Вы не можете редактировать свои сообщения
Вы не можете удалять свои сообщения
Вы не можете добавлять вложения

Найти:
Перейти:  
Powered by phpBB® Forum Software © phpBB Group
Русская поддержка phpBB