Для Данна ключевым вопросом в понимании разнообразия Четырех Евангелий является понимание значения и принципов функционирования устной традиции. Мы немного подзабыли, что до появления печатного пресса записанный материал воспринимался как меньше доверяющий доверие переданному устно. Недавние исследования древнегреческого эпоса, передачи предания раввинов в иудаизме Второго Храма ( Birger Gerhardsoon), и исследования неписменных культур Африки указывает на статичность и стабильность устного предания в сочетании с многообразием. В устной традиции нет «оригинала» - каждый раз, когда старец рассказывает «стару баснь» у костра, история идентична и «оригинальна» (Об этом также немало писал Мирча Элиаде)...ну Евхаристия тут как тут, хотя это уже иная тема.

В контексте многообразия ранних групп «Традиции Иисуса» мы находим память о том, что произвело наибольшее впечатление на определенную общину в служении Галилеяниа. Да и Иисус, как и любой учитель, использовал наиболее эффективные притчи и афоризмы в разном контексте, приспосабливая их к новой аудитории. Такой же «линии партии» придерживалась ранняя «Традиция Иисуса», отразившаяся в Евангелиях. Посему – некорректно искать «ошибки» и «неточности» в евангельских рассказах; скорее нужно помнить, что Иисуса помнили по-разному в определенном контексте и группе. К тому же эта память не была статично «зафиксирована», но представляла «живое предание», в контексте которого жили общины «Традиции Иисуса». На примерах Иакова и Павла мы видим, как это предание было инкорпорировано в их этические парадигмы без обязательного правила, что определенное указание становится прескриптивным только потому, что оно приписывается Иисусу.

Т.е. Четыре Евангелия – запись вербального предания о Иисусе в разных контекстах Его последователей; т.е. адаптация для определенной группы.
Что мы и продолжаем делать во многообразии наших контекстов...